Ольга Романова: «В Саратове живут буйные люди»

В рамках фестиваля документального кино, организованного Международным дискуссионным клубом «Front Line» («На передовой»), в Саратов приехала журналист, публицист, лауреат двух премий ТЭФИ, соавтор Интернет-дневника осужденного предпринимателя Андрея Козлова, преподаватель Высшей школы экономики Ольга Романова. Она рассказала о ситуации в отечественной правовой системе, свободе слова в России, отсутствии интриги в грядущих президентских выборах и сравнила «циничную Москву» с нашим городом, подающим надежду.

- Вы в Саратове уже три дня. Какое мнение у вас сложилось о  местной публике и самом городе?
- У меня к Саратову только одна претензия. Горожане здесь, конечно, не виноваты, но я думаю, что архитекторы, которые работали в Саратове после 60-х, безусловно, сейчас горят в аду. Те, кто достраивает ваш ТЮЗ, будут гореть в аду. Это весь негатив, потому что город прелестный. В Саратовский университет я влюблена. Тут я даже ощущаю некоторую неловкость, потому что парочку студентов хочу украсть: забрать к себе на журфак в Высшую школу экономики. Понимаю, что тем самым не сделаю хорошего городу, заранее прошу прощения. Но предложение ребятам я сделала. Буду красть. Это в хорошем смысле буйные молодые люди, внутренне свободные, очень думающие, не боящиеся высказываться.
Последний раз я была в Саратове в 1997 году, с тех пор внешне ничего не изменилось. Но люди стали еще свободнее, стало еще больше потрясающе красивых девушек. Я не знаю, откуда у вас такая порода, девушки мне не говорят, как они выращивают ноги, но это что-то необыкновенное. Не понимаю, как здесь живут мужчины.

- Вы упомянули внутреннюю свободу саратовцев. А в каком состоянии, на ваш взгляд, свобода и независимость СМИ в России?
- Лично мне свободы достаточно. Наверное, во всех странах публицисты, журналисты тех тем, которыми я занимаюсь, в принципе, рассчитывают не на широкую публику, а на 5% населения. Другое дело, что где-то результаты их расследований может видеть все общество. У нас это не так из-за полного захвата телевидения и во многом - печатной прессы. Интернет пока свободен, поэтому его вполне хватает как площадки для общения, многих экспериментов, новых медиа. Дело даже не в свободе-несвободе, а в том, что с каждым годом понимаешь: людям, которые сейчас находятся у власти, как говорится, плюй в глаза - божья роса. Они ни на что не реагируют. На самом деле тем самым они загоняют себя в большую ловушку.
Складывается ситуация, когда молодые люди, образованные, достаточно умные, сознательно выбирают себе другой путь. Они видят, как живут преступники у власти, что фальсификация, подтасовки, воровство, коррупция и даже убийство, если брать Сергея Магнитского (юрист, погибший в Бутырском СИЗО в 2009 году, - авт.), никак не наказываются, а только поощряются финансово или орденами. Таким образом, идет сознательная отрицательная селекция. Либо нация выродится и погибнет, либо, как и всякое живое существо в экстремальных условиях, решит эту проблему самостоятельно, путем сбрасывания паразитов, того, что мешает жить. Отсутствие реакции ведет к страшным последствиям не для журналистов, а для страны.

- Сейчас свобода слова остается только в Интернете?
- Есть свободные печатные издания, например «Ведомости». Есть смелые телевизионные проекты, например, канал «Дождь». Когда летела в самолете и те три дня, что я здесь, читала много местной прессы. Я еще в самолете удивилась, начала толкать своего спутника и говорить: «Смотрите, они тут буйные, здесь бьется мысль, здесь живут страшно интересные люди, которые делают свою работу очень хорошо». По России могу сравнить Саратов только с Барнаулом. Там есть «Алтапресс», который отбивается от всех и позволяет себе быть честным. У меня в самолете была подборка из семи-восьми саратовских газет. Я обнаружила одно официальное издание с прославлением Ипатова, одну справедливоросскую газету с партийной позицией, а все остальные - вообще буйные (восхищенно).
Единственное, я вдруг во всех газетах и одном журнале обнаружила цветную вкладку про чемпионат бодибилдинга в Саратове с прекрасными голыми мужчинами. И было написано, что чемпионат проходит на сцене драмтеатра. Я просто в обморок упала! Но залезла на сайт театра, посмотрела репертуар и успокоилась. Так еще ладно, так еще можно. А потом, когда увидела большое количество красивых девушек, подумала: «Ну что ж теперь, пусть ходят в театр смотреть на красивых мужчин».

- У вас большой опыт работы на НТВ. Как вы оцениваете развитие нашего телевидения?
- Телевидение, безусловно, катится ко всем чертям. Ну и ладно. Ведь когда разговариваешь с людьми до 35-40 лет, выясняется, что они не смотрят телевизор и получают всю информацию из Интернета. И хорошо. Пусть на ТВ толкутся те, кто называет это своей профессией. На самом деле телевидение перестало быть средством массовой информации. Это массовое средство, но не информации, а пропаганды, агитации,  диффамации и прочего. На днях мне пришло сообщение, что компания «Philips» прекратила выпуск телевизоров. И это не первая и не последняя компания, которая перестала этим заниматься. Мир переходит на Интернет-вещание.  Я понимаю, что эти наши монстры не умрут так сразу, дай Бог им долгих лет и здоровья, чтобы они подольше помучились. Несмотря ни на какие рейтинги, мне кажется, что зритель, который смотрит телевизор, - не та публика, с какой мне бы хотелась работать. Моя публика - Интернет, те люди, которые сейчас там.

- Как люди, которые хоть сколько-то в теме, московская медийная среда, относятся к тому, что верхи никак не определятся, кто станет новым президентом - Путин или Медведев?
- Да ладно, они давно определились, Путин будет. Это игра. Игра, которая призвана каким-то образом поддерживать в нас вялый интерес к происходящему. Но неинтересно ни секунды. Встречаем Путина.

- Вы коснулись своей работы в Высшей школе экономики. Что из вашей деятельности для вас на первом месте, есть ли задумки новых проектов?
- В моей работе приоритетна тюрьма. То, что происходит в судебной, правоохранительной системе России, то, что происходит с предпринимателями.
Дело в том, что чем глубже я погружаюсь в эту тему, тем более вижу ужасных историй. Понятно, что сейчас предприниматели в России стали тем же, чем были кулаки в 30-х годах: раскулачиваемым классом, который должен быть ликвидирован. Судя по всему, государство собирается строить рыночную экономику без предпринимателей. Но это его дело. Наше дело - каким-то образом жить отдельно от государства.
Я сталкивалась с историями, когда на человека вешали недоказанное убийство. Ни суд, ни следствие не потрудились доказать, что этот человек убил семерых, одного, двух. Причем, понятно, что это  случайные жертвы. Люди, чья вина не доказана, получают либо огромные сроки, либо пожизненное заключение. Сначала меня ужасали эти вещи, а потом случилось совсем страшное. Я увидела несколько случаев, когда на невинных людей начали вешать педофилию, причем по отношению к собственным детям. Экспертизы, анализы никого не волнуют. Людей начали сажать по принципу социальной незащищенности: не можешь оказать сопротивление, дать большую взятку, договориться - будешь сидеть. Не из желания или нежелания разбираться или посадить, а из желания отчитаться перед начальством, поставить галочку. Это страшно, потому что это сломанные судьбы не только мужчин и женщин, но и детей. Сейчас я разбираю случай, когда отца посадили за изнасилование восьмилетней дочери, которая об этом не подозревает ни сном, ни духом. Она не понимает, почему все время сдает анализы, почему ее смотрят какие-то дяди и тети, пишут заключения. Девочку никто и пальцем не трогал. А потом она вырастет и узнает, куда делся ее отец. Как она будет жить, как создаст семью?

- Неужели это кому-то выгодно? Или все просто ради очередной звездочки на погонах?
- Кстати, этого парня посадили после выступления Медведева с годовым докладом в прошлом году, когда он сделал главной темой детей и насилие в семье.

- Принялись лбы расшибать?
- Это кампания, где совершенно неважно, было или не было.

- Как же можно жить отдельно от государства, зная, что происходит такое?
- Мы живем в стране, а не в государстве. По-прежнему жив Салтыков-Щедрин: «Не надо путать Отечество и их превосходительства». Мы живем в Отечестве. А их превосходительствам надо давать сдачи. Занимаясь  этой сложной темой, я понимаю одно: надо орать в СМИ, блогах, Фейсбуке, Твиттере сразу же, как только к тебе в первый раз подошли эти упыри. Не надо думать, что ты с ними договоришься, дашь взятку - и они отстанут, следствие разберется, суд вынесет справедливый приговор. Нет. Надо орать. Я не говорю, что это стопроцентный рецепт, но он дает шанс. Они часто пугаются. Вообще, встречая сопротивление, они страшно удивляются и часто  отползают. И потом, публичностью, тем, что день за днем, час за часом вы рассказываете, что с вами происходит, вы, по крайне мере, сохраните свое доброе имя, даже если вам не удастся отбиться. Интернет – это вечная вещь, всегда можно в КЭШе поднять и посмотреть, что на самом деле с вами случилось, какой бы ни был приговор и в чем бы вас ни обвиняли.

- Люди более незащищены в Москве, провинции или это не играет роли?
- Везде одно и то же. Единственное, есть города с ярко выраженной и очень опасной базой фашистов, нашистов, националистов. Есть города, где их много и они очень агрессивны, например Новосибирск. А есть такие, где этого нет в природе, например Барнаул. Огромная опасность, когда молодые люди начинают составлять передовой отряд этих гнид, сидящих наверху, и становятся такими же. Недавно я разговаривала с женщиной среднего возраста, учительницей в школе, которая гордится тем, что воспитала хороших мальчиков. У нее два сына-прокурора. Она говорит, что пока ее дети не могут развернуться так, как их начальство, но если будут хорошо служить, у них все будет: яхта, квартира, машина. Она их заранее, судя по всему, с детства на это настраивала, и они такими выросли. Это страшно. И это же она несет на уроках детям.
Знаете, все чаще и чаще я подумываю уехать в провинцию из Москвы. Рассматриваю этот вариант, потому что в районах начинает проклевываться настоящая жизнь. Удаленность от абсолютно циничной, коррумпированной Москвы идет на пользу. Местные власти, как это происходит в Перми с Чиркуновым, начинают развивать что-то - современное искусство или, казалось бы, завиральную идею о том, чтобы сделать Пермь европейской столицей России… И у них получается! Я не могу сказать, что все идеально, но жизнь, бурлящая там, вселяет в меня  оптимизм. Знаю очень многих художников, журналистов, поэтов, которые бросили все и переехали в Пермь. Как-то раз гуляла там и увидела - на заборе детским почерком написано: «Нет реформе образования!» Если бы здесь я увидела такое на заборе, я бы серьезно задумалась (смеется), не переехать ли в Саратов.