Одновременно по двум депутатам-саратовцам запущена процедура лишения мандата. По Рашкину и Курихину. У них много общего, хотя пути разные. Как будто специально их судьба свела вместе и ведет к одной участи. И для того, и для другого это политическое падение. Это дно, с которого им вряд ли подняться.

Так совпало, что их деяния сейчас рассматривают вместе. Депутат Госдумы Валерий Рашкин сам себе сделал подарок на День комсомола. Решил наградить себя огнестрельным отдыхом после неустанной борьбы с режимом. И пострелять в лосиху, как бы вымещая на ней зло на тех, кто не дает дорваться до власти.

У депутата Саратовской облдумы Сергея Курихина отобрали мандат 24 ноября. По Рашкину более сложная история – сперва нужно лишить его депутатской неприкосновенности (что случится уже сегодня, 25 ноября), затем возбудить уголовное дело и осудить.

По Рашкину случился громкий скандал федерального уровня. По Курихину – потрясающий скандал регионального масштаба, но разнесется сполохами по всей России как прецедент.

Курихина лишила полномочий депутата облдума на основании установленных нарушений в его декларации по доходам и имуществу. Фактура вскрылась в ходе целенаправленной спецоперации правоохранительных органов по деятельности бизнес-депутата, в ходе которой нашли место, где обитает Курихин, и место, где он прячет капиталы.

Рашкина тоже ждет лишение мандата, но сперва его лишат иммунитета, потом возбудят уголовное дело, потом передадут в суд и там, как ожидается, осудят. И депутатству конец.

Рашкину остается маргинализироваться, быть изгоем для парламентских коммунистов. Рашкин станет стихийным политиком улицы. Как бомжи-алкаши постоянно являются пассажирами автозаков, так и ему уготована участь быть абонентным пассажиром машин скорой правоохранительной помощи после несанкционированных митингов.

Курихин, конечно же, до такого не опустится, хотя и уйдёт в политическое подполье со всеми причитающимися методами работы в такой обстановке. Но сделает для себя еще хуже – постепенно растеряет всё, включая, возможно, свободу. Он сперва утратил свои связи и влияние в правоохранительных органах и спецслужбе, в судах, потом подорвал политическое влияние. Проиграл суд журналисту Сергею Вилкову, что, как мы и прогнозировали, стало началом его крушения. За него, наконец-то, по-серьезному взялись, и он проиграл политические войны: уход из ЕР, из фракции ЕР в облдуме, теперь и мандат отобрали. Стал нести потери в бизнесе. Случилось немыслимое: обыски в его заведениях, в его кабинете, изъятие 170 млн в пересчете на рубли, пришли к нему домой, арестовали балансодержателей, возбудили массу уголовных дел. Такого не то, что он сам, знающие его люди представить не могли. Он считался неприкасаемым. Только он по другим мог действовать. А его – не тронь.

Знаете, что еще общего в историях Рашкина и Курихина? Их связывает ружье. У первого ружье нашли в овраге, в котором он его припрятал после стрельбы. У второго – в доме, где он проживает. Курихин тоже заядлый охотник. И не просто охотник. Ружья обоих подвели. Если бы не нашли ружья и отстрелянных пуль, не было бы железобетонного доказательства, что стрельбу вёл Рашкин, а это факт для обвинительного заключения. Если бы не обнаружили ружье у Курихина, труднее было бы доказать, что он использует жилье, числящееся на матери, как свое основное жилище.

Общая черта и Рашкина, и Курихина – самоуверенность. Но если у Курихина, как мы видим, были на то основания, то Рашкин сглупил. Он знал, что к нему привлечено внимание, что масса компромата о его деяниях, скрытая съемка выкладываются в СМИ. Что он живет как под рентгеном. Но все же в душе он думал, что все это игра, и его не тронут. Поэтому уверился, что может делать все, что пожелает. Потому и пошел поздним вечером в лысогорском лесу стрелять лося. И был уверен, что и в этот раз сойдет с рук, и опять ему ничего за это не будет. Но ошибся. В этот раз не повезло, и его взяли с поличным. Даже родная партия при всем том влиянии, которое имеет, не смогла ему помочь.

Так откуда же у него взялась такая самоуверенность и даже наглость? Тут мы открываем второе дно жизни красного депутата.

Рашкин всегда себя позиционировал как представитель рабочего класса, работал на оборонном заводе, выступал за права трудового народа. Но это была внешняя его оболочка. А по жизни он водил дружбу с авторитетами не саратовского истеблишмента, а с представителями иного мира. Алексей Ерусланов, которого кличут Профессором, долгие годы был его и обкома спонсором. В помощниках депутата были братки. На последнем этапе дружбы с Профессором красному охотнику стал помогать Серега Мелкий, который с Профессором был в контрах. Но неотроцкист из Саратова, видимо, просчитал политически – нужно свои яйца разложить по корзинам. И когда Профессор стал падать, Мелкий начал укрепляться. По нему теперь траурные полотнища прилежные ученики Рашкина развешивают в думе.

Этот мир, наверное, был для местного вождя ближе, психологически более совместимым. Не отсюда ли его радикальное поведение в политике, агрессия на акциях протеста? Не от того ли жажда пострелять? Исподтишка, коварно, в прикормленное животное. Право ли я имею или тварь дрожащая? Лидер ли я столичных коммунистов, депутат ли всея России или шваль немогущая?

Но кураж сразу же спал, когда его задержали с признаками опьянения в машине с тушей лосихи. Вел себя как застуканный на хулиганстве пацан. Ну, вы всё сами видели. А потом пошли его живописные охотничьи рассказы, будто он не залихватский бунтарь, а рефлексирующий литератор. Потом пошел поиск заступников, чтобы не лишали неприкосновенности и, тем более, не осудили. Лишиться того, чем владел 22 года – это стресс до инфаркта.

Даже Вячеславу Володину некое «ку» было показано. В интервью Олегу Кашину на едкие вопросы по фейковым историям, которые приписывались некогда Володину, Рашкин уклончиво отвечал, что он это не распространял, не поддерживал, это все СМИ. Вдруг руководитель Госдумы поможет, он же может – как последняя надежда носилось в голове. На самом же деле Рашкин всегда был ярым противником Володина, полоскал его на митингах, за что был наказан судом за оскорбление и унижение чести и достоинства. Теперь он хочет казаться милым дядькой, заблудившимся в лесу или в самом себе. Никаким не браконьером, а любителем природы и чая. Не оголтелым политиканом, а взвешенным депутатом. Но поздно пить чай, когда бутылка водки пуста. Поздно искать лося, когда убил молодую лосиху. Поздно спасать свой мандат и свободу, когда обменял их на прицел ночного видения. Поздно писать записки охотника, когда по себе нужно писать криминальный роман.

Также второе дно и у Курихина. Он себя пытался представить как издателя респектабельного СМИ, как влиятельного бизнесмена, как мецената, ничего не  имеющего общего с ОПС Парковские. Тоже выступал сказочником. Но второе дно ему прятать не удавалось. Все про него все знали.

Отрицание Мелкого – это ли не аморальная контрабанда, которую несешь за пазухой всю жизнь?

И многие только и говорят: ну, хотя бы так наказали. Может быть, теперь, после лишения неприкосновенности, докопаются и до скрытых закутков, достанут сердцевину.

***

И тому, и другому желаем осознать свои деяния и покаяться. Не лживые заявления писать, какой ты единственный борец с коррупцией и защитник честного бизнеса, а покаянные речи говорить, как ты коррупционеров вскармливал, а честный бизнес отжимал. Покайся и живи по правде. И не совершай того, что натворил. Тогда, может быть, и простят после искупления вины. А иначе – двойное дно, с которого уже не подняться.