Переломный момент

В деле о нападении на Вадима Рогожина выступили главные свидетели 

Состоялось  очередное заседание  суда по делу о нападении  на нашего коллегу  Вадима Рогожина. Напомним, преступление против журналиста – лишь один из эпизодов дела, обвиняемыми по которому проходят Виталий Павлов (по версии гособвинения, организатор налетов), Арам Багдасарян и Дамир Широков. В минувший четверг заседание перенесли из Ленинского в Саратовский областной суд – только там есть техническая возможность допросить засекреченных свидетелей, которые видели напавших на Рогожина злоумышленников. С ними, находившимися в другой комнате, участники процесса общались при помощи аудиосвязи. 

Секретно  и важно

Первый и второй свидетели – две подруги. Они  поднимались по лестнице в подъезде, в котором проживает Рогожин, 5 марта 2009 г. в тот момент, когда преступники уже убегали. Как рассказали свидетели, они вошли в подъезд журналиста и услышали шум – удар обо что-то металлическое примерно на 5-4 этажах (журналист проживает на 4-м). Девушки продолжили подниматься и на пролете между первым и вторым этажами мимо них пронеслись два человека: один – плотного телосложения, с большим лицом, второй – худее и выше. Первый прятал под курткой целлофановый сверток. Эти люди, когда они повстречались на лестнице с девушками, явно были неприятно изумлены свидетелям. В подъезде было светло, и обе свидетельницы хорошо запомнили одного из них. Они точно указали его возраст – около 35 лет. На опознании сразу узнали в этом человеке Виталия Павлова.

Третий свидетель, тоже женщина, в момент совершения преступления шла по двору дома. Злоумышленники повстречались с ней, когда она проходила третий подъезд, поэтому предположила, что они вышли из соседнего, 4-го, подъезда, в котором живет журналист, или из соседней арки. Как рассказала свидетельница, один из них взволновано сказал другому что-то вроде того: «Какая беда случилась!». Как предполагает «Четвертая власть», речь, скорее всего, шла либо о том, что нападавшие испугались, что переусердствовали, когда избивали Рогожина, либо о том, что их застукали свидетели.

Впереди шел  Павлов (она опознала его на следствии), за ним, почти за спиной – второй, которого она не запомнила.

Вторым злоумышленником, по версии следствия, был Дамир Широков. Главная улика против него – найденная на месте преступления кровь. Генетическая экспертиза показала, что она принадлежит Широкову. Но это обстоятельство на данном заседании пока не исследовалось.  

Из  первых уст

На этом заседании было еще одно знаковое разбирательство. В суд наконец-то явилась потерпевшая Юлия Кузнецова, которую долго пытались разыскать и вызвать для дачи показаний. Точнее сказать, она приходила на заседание еще 30 июля. Тогда ее визит оказался внезапным. Так что адвокату Багдасаряна тут же поплохело. Правда ли у нее случились проблемы со здоровьем или это была профессиональная уловка - судить не беремся. Очевидно одно - показания потерпевшей сильно осложнили защиту обвиняемых.

В суде она сразу же заявила, что знает всех троих обвиняемых, сидящих на скамье подсудимых, – именно они, как утверждает потерпевшая, напали на нее и ее мужа. Кузнецова еще уточнила: на скамье подсудимых отсутствует четвертый подельник.

Потом Кузнецова рассказала, как все произошло. На нее и на ее мужа предпринимателя А. Шестоперова напали 4 апреля 2008 года во дворе дома, в котором они проживают. Они поднимались по лестнице к подъезду, когда их обогнали четверо мужчин. Поравнявшись с ними, те без предупреждения развернулись к ним и стали синхронно по двое избивать жертв. Кузнецовой нанесли до шести ударов по ногам. Она, по ее признанию, лечится до сих пор.

Тут стоит обратить внимание на орудия преступления. Кузнецову  и ее мужа избивали железными прутьями. Потерпевший по другому эпизоду Алексей Сусликов также указал на то, что ему наносили удары металлическими прутьями, а также топориком. Аналогичные орудия преступления, судя по полученным травмам, преступники использовали и при налете на Рогожина.

По словам Кузнецовой, злоумышленники, закончив свое мерзкое дело, напоследок выкрикивали какие-то угрозы. Что послужило мотивом нападения, она не знает. Она сказала, что денег они с мужем никому не были должны, наоборот – сами давали в долг. Хотя во время предварительного следствия Кузнецова заявляла иначе. Тогда она говорила, что у его мужа имелся долг перед человеком, от которого исходили угрозы.

Подсудимые заявили, что Кузнецова оговаривает их и что они ее впервые видят. Тогда судья в достаточно жесткой манере несколько раз уточнил у потерпевшей, осознает ли она серьезность своих обвинений. Каждый раз женщина отвечала утвердительно и подтверждала свои слова.

Кузнецова, как мы считаем, совершила мужественный поступок. Она дала важные и неопровержимые показания, решившись явиться в зал суда, хотя, как нам известно, и боялась это делать. После нападения потерпевшая заявляла, что не сможет опознать налетчиков. По ее признанию, опасалась, что в таком случае преступники вернутся и закончат начатое. Однако когда их задержали, Кузнецова нашла в себе силы – пришла и опознала злоумышленников на следствии.  

Адвокаты  обескуражены?

На процессе чувствовалось, что адвокаты обескуражены показаниями засекреченных свидетелей и потерпевшей. Они были четкими и повторяли показания, прозвучавшие во время предварительного следствия. Защита задавала уточняющие вопросы, одни и те же по нескольку раз, пытаясь, как показалось, запутать свидетелей, вызвать противоречия, чтобы потом можно было зацепиться за процессуальные нарушения. И эти наводящие вопросы сыграли с адвокатами злую шутку: если свидетели что-то невнятно говорили в суде, как только к ним обращалась сторона защиты, они уточняли детали в пользу обвинения. И, как представляется «4В», адвокатам особо нечем крыть, они надеются на игру с процессуальными зацепками. Помимо того, как нам известно, защита заявила о вызове свидетелей со своей стороны, которые могут говорить об алиби подсудимых. Но вот им как раз и следует помнить об уголовной ответственности за лжесвидетельство.  

Вопросы к правоохранителям

Хотелось бы обратить внимание, что подсудимые проходят по этому делу не как организованная банда, а как группа, действовавшая по предварительному сговору. В юриспруденции это разные вещи. Хотя действия преступников в эпизодах, где они нападали на жертв, а также показания свидетелей и потерпевших, говорят нам, что это была организованная преступная группировка, по всей видимости, действующая давно и хорошо известная в криминальных и теневых кругах. Очевидно, о ее существовании знали и в милиции – возможно, она находилась на оперативном контроле. Но занялись бандой всерьез только после резонансного нападения на Рогожина. Журналист, возможно, и испытывает благодарность к правоохранительным органам за частичное раскрытие преступления, но ведь, с другой стороны, нападение можно было предотвратить, если бы правоохранители всерьез занялись бандой наемников за два года до покушения на Рогожина, когда те напали на Сусликова. И сколько еще подобных бандформирований действует в Саратове?

Есть и другой вопрос к правоохранительным органам: почему следствие не занимается установлением заказчиков преступлений? О наличии таковых косвенно заявила Кузнецова, прямо – Сусликов, есть подозреваемые и у Рогожина. Однако никто не пытается установить связь между эпизодами, не разматывает цепочку от исполнителей до заказчиков. Пока заказчики не будут найдены, такие заказы будут продолжаться. Потому что именно безнаказанность рождает криминальный беспредел.