В Заводском районном суде и без того беспрецедентное дело Малышева становится все более мистическим и непонятным. Новые свидетели ничего не разъясняют, а порой и напускают еще больше тумана, гособвинение нервничает и усиливается (к Андрею Склемину подтянулась тяжелая артиллерия в лице зампрокурора Саратова Юрия Зырянова).
И пусть пока до конца не ясно, чем закончится процесс, - он уже стал своеобразным индикатором состояния нашей правоохранительной системы. В какой еще стране милиционеры разрешают преступникам выкидывать улики, а пострадавшие от нападения идут в отказ, лишь бы не связываться со стражами порядка?

«Не отвечайте за свидетеля»
На заседании 3 августа в качестве первых свидетелей предстали медицинский психолог и психиатр - в августе прошлого года они проводили психолого-психиатрическую экспертизу подсудимого Сергея Солодилова. Гособвинитель Склемин вызвал их в суд, прежде всего, потому, что в их заключении отмечено: задержанный рассказал врачам о нападении на Владислава Малышева. Кроме того, прокурор интересовался у свидетелей, каким образом проходила беседа и не был ли в тот день Солодилов в алкогольном или наркотическом опьянении. Проще говоря, отвечал ли за свои слова. Однако врачи не смогли вспомнить никаких подробностей экспертизы, а в заключении написано, что Солодилов не имеет психических отклонений (за исключением наркозависимости). Но прокурор, не успокоившись, спрашивал у медиков, не заметили ли они признаков давления на задержанного. Мол, не вынудили ли его милиционеры дать признательные показания. Эксперты ответили, что осмотр шел, как обычно. Из этого Склемин поспешил сделать вывод: давления не было. Судья Сергей Задков осадил прокурора (адвокат Солодилова Дмитрий Бомогомолов даже в шутку обвинил служителя Фемиды, что тот ест его хлеб).
- Вы сказали, что поведение его было обычным, - поинтересовался Задков у психолога. - Вы говорили о том, что на него не оказывалось какого-либо давления?
- Нет, такого не было, - ответила она.
- Ну вот, на будущее, прокурор, вы все-таки не отвечайте за свидетеля.
Следующий участник заседания - заведующий отделом судебно-медицинской экспертизы трупов бюро судебно-медицинской экспертизы Рашид Алиев - осматривал Солодилова в Заводском РОВД (ОМ-2) ночью 14 июля прошлого года. Как и в отчете предыдущих свидетелей, в его заключении написано, что задержанный поведал ему свою историю нападения на депутата. Впрочем, и этот медик не смог вспомнить беседу и узнать подсудимого. Участники заседания заинтересовались должностью Алиева: заведующий отделом, да еще и экспертизы трупов. Тот заявил, что, по всей видимости, в ту ночь было его дежурство, потому его и вызвали на освидетельствование. Но самое интересное даже не должность Алиева, а его отчет. Согласно документу, вечером 14 июля эксперт обнаружил у Солодилова повреждение правой стопы (ударился о бревно, пояснил задержанный) и рубцы на внутренней стороне бедер - возможно, старые следы инъекций.

Веселая ночь в участке
В то же время следующий эксперт - сотрудник ИВС УВД Саратова Юрий Ротбурт, осматривавший арестанта утром 15 июля, буквально не нашел на его теле живого места. У него обнаружили следы от уколов, признаки похмелья, наркотическую ломку, много свежих синяков и ссадин. По словам Ротбурта, наркотики задержанному вводились в ближайшие дни, алкоголь - за 8–12 часов до освидетельствования. Получается, что за ночь в участке кто-то избил Солодилова, потом напоил, да еще и обколол «дурью»?!
Свидетель Василий Максеев подтвердил на суде, что в июле около трамвайного депо произошло именно преступление: на него напали и «немножко порезали» — он показал шрам от уха до глаза. В клинике потерпевший написал отказ от возбуждения уголовного дела: не хотел «с органами связываться». Отказ почему-то приняли, хотя в материалах дела явно написано, что на Максеева напали с ножом.
Еще более непонятными были показания сотрудника Заводского РОВД Василия Павлова, который 12 июля в 13 часов принял из рук работников ППС Солодилова. Причем согласно документации задержали того не в районе трамвайного депо на улице 2 я Пионерская, а на улице Усиевича за «мелкое хулиганство»: будучи пьяным, он «выражался грубой нецензурной бранью». Свидетель рассказал, что посадил Солодилова в камеру административно задержанных (КАЗ), где тот и оставался до утра 13 июля. Однако Бомоголов уличил полицейского во лжи. Адвокат зачитал журнал задержанных лиц, в котором черным по белому написано: Солодилов подвергнут штрафу и отпущен 12 июля в 18.20. Павлов долго пытался найти объяснение данному факту и в конце концов предположил, что задержанного могли не отпустить, а отвести к начальству (руководителю МОБ).
Последний свидетель, следователь ОМ-2 Андрей Шнейдерман, днем 12 июля осматривал место преступления в Заводском районе. Он вспомнил, что видел сумку в руках задержанного и окровавленный нож. Впрочем, так и не смог ответить, куда делись эти улики. Шнейдерман не стал возбуждать уголовного дела, поскольку у него не было справки о тяжести ранения.
Богомолов обратил внимание на следующие слова свидетеля: пока он осматривал место преступления, Солодилов находился у него на виду. Адвокат даже специально потребовал оставить в зале Павлова, чтобы тот послушал следователя. Затем он поинтересовался у свидетеля, каким образом Солодилов мог быть одновременно и на Усиевича, и на 2 й Пионерской. Павлов не ответил.

Друг «уркагана»
Следующее заседание 8 июля оставило еще больше вопросов. Во первых, в суд явился бывший начальник угро Заводского РОВД Козлов, тот самый друг «урки» Ситникова - звезды одного из первых заседаний по делу Малышева. Если помните, татуированный рецидивист по не совсем понятным причинам летом минувшего года бродил по отделению милиции в поисках Козлова, познакомился там с Солодиловым и так, видимо, полюбился ему, что задержанный рассказал случайному знакомому о нападении на издателя «Резонанса». Впрочем, сам бывший начальник угро оказался не таким дружелюбным. Он пояснил, что не имел с Ситниковым ни дружеских, ни приятельских отношений, просто они жили в одном районе.
Неплохо Козлов знал и Солодилова: тот с братом состоял на оперативном учете в милиции. Свидетель (пока еще просто свидетель) рассказал и о дне, когда Солодилов дал в его участке признательные показания. Оказывается, тогда между Заречной улицей и Комсомольским поселком обнаружили труп бомжа Николаева. В убийстве подозревался другой бездомный, Дмитриев. К его розыску Козлов решил привлечь Солодилова, который в тот момент находился вместе с десятком других задержанных в отделении. Наркоман знал этих бродяг и среду их обитания, поскольку из-за ареста жены какое-то время бомжевал. Милиционер сказал: сам точно не знал, почему Солодилов находится в участке — был ли задержан «вроде за драку» или арестован. И действительно, раз сидит человек в отделении, значит, за дело. И не все ли равно, за какое? Итак, Козлов, Солодилов и еще два милиционера прибыли в тот район, но не нашли Дмитриева.
- Вдруг он нам сказал: «У меня здесь пакет с вещами, можно я заберу?» Мы ему разрешили, - рассказал Козлов.
Тогда обвиняемый был в одних штанах, без верхней одежды. Далее, согласно рассказу свидетеля, Солодилов вытащил из кустов пакет с одеждой и взял с собой. Казалось бы, деталь незначительная. Но адвокаты Солодилова и Малышева утверждают, что именно эти предметы туалета - важнейшая улика. Итак, обвиняемый взял пакет и затем, то ли там же, на месте, то ли в участке надел новые штаны, а те, что были на нем, выбросил.
Не найдя Дмитриева, начальник угро привозит Солодилова обратно в отделение и передает для допроса милиционеру с фамилией Рыжих. По словам свидетеля, в те дни всех задержанных в участке спрашивали (а также фотографировали и дактилоскопировали) по поводу нападения на Малышева. И вдруг около четырех вечера Рыжих сообщает Козлову, что Солодилов сознался в покушении на издателя и бизнесмена, даже написал явку с повинной. Почему он открылся именно в тот момент Рыжих, а не утром Козлову, когда помогал искать бомжа, - очередная загадка процесса.
Вскоре в участке появился Ситников и по непонятным причинам остался один на один с Солодиловым в каком-то кабинете (Козлов не знал, в каком именно, но точно не в его, хотя ранее рецидивист утверждал, что именно там). Вообще, создается впечатление, что Заводской РОВД был такой булгаковской «нехорошей квартирой», где люди неизвестно откуда брались, неизвестно куда девались и творилась прочая чертовщина. После беседы с задержанным Ситников в коридоре подошел к Козлову и пересказал ему ее суть. Впрочем, это не стало для начальника угро неожиданностью.
Задков указал свидетелю на некоторую странность в его рассказе:
- Ну вот оделся он у вас, переодел штаны, приезжаете вы в отдел и узнаете, что он причастен к совершению преступления. У вас ничего не екнуло, вы не вспомнили, что он выкинул штаны, не поехали и не забрали их?
- Нет, - признался Козлов.
- А почему? А следователю сказали об этом?
- Не помню.
И правда, веселая получается картинка: подозреваемый в тяжком преступлении снимает штаны и просто выкидывает их, тем самым, возможно, избавляясь от важных улик. А начальник угро смотрит на это и в ус не дует. В конце беседы адвокат Макаревич намекнул, что 14 июля - особая дата для Козлова, тогда один из его детей празднует день рождения.

Один штаны выбрасывает, другой - пакет
После мистического рассказа Козлова о буднях Заводского РОВД Склемин вытащил из рукава следующий «козырь». Гособвинитель показал суду протокол прошедшего 14 июля личного досмотра Солодилова. Кстати, органы предварительного следствия почему-то не заинтересовались этим документом, он отсутствует в материалах уголовного дела. В протоколе, в частности, указано, что на задержанном были «шорты красного цвета, майка с капюшоном, рубашка с коротким рукавом, 2 толстовки, джинсы, сланцы и трусы в клетку». Получается, в середине минувшего лета, когда стояла 40 градусная жара, Солодилов нарядился, как участник полярной экспедиции?!
Позднее перед судом предстал и сам автор протокола - старший оперуполномоченный Роман Гимаев. Он пояснил, что часть одежды находилась в пакете задержанного. Опер не упомянул в протоколе об этом, поскольку «мы всегда так пишем».
- Может, самое главное, что было у него, - это его пакет, - не выдержал судья. - Может, там были следы крови или он принадлежал потерпевшему. Пакет нужен был следствию, а не трусы. Один штаны выбрасывает, может быть, со следами крови, другой - пакет.
Затем выяснилось, что, хотя в протоколе указаны данные паспорта Солодилова, в списке досмотренных вещей удостоверения почему-то нет. Оперуполномоченный так и не смог вспомнить, был ли вообще такой документ при задержанном.
- По итогам двух прошедших заседаний я могу предположить, что государственное обвинение сосредоточилось не на доказывании вины подсудимого в данном преступлении, а на доказывании его первоначального признания, - прокомментировал Богомолов. - То есть у нас прокуратура идет прямиком по стопам прокурора Вышинского, когда признание было царицей доказательств. Она вызывает свидетелей, которые не являлись очевидцами чего-либо, а просто наблюдали Солодилова и могут подтвердить, что на него не оказывалось давления.

Малышев обратил внимание на алкогольный аспект рассказанных историй.
- Хочу обратить внимание на то, что подтвердил и начальник угро, и его подчиненный: 14 июля Солодилов писал явку с повинной, находясь в состоянии алкогольного или наркотического опьянения. Как это понимать? На мой взгляд, в каждом судебном заседании по крупинкам собирается подтверждение того, что с Солодиловым была заключена сделка, о чем он сам говорил. Я намерен и дальше отстаивать его невиновность. Вообще же, пока мы не добьемся того, что государство будет защищать интересы всех граждан независимо от их социального статуса, мы не построим правового общества.
Депутат заявил о намерении и дальше защищать людей от произвола правоохранителей, опровергнув слухи о том, что собирается сделать себе «карьеру» на этом деле.
- Смотрите сами: я снял свою кандидатуру с народного праймериз, значит, не буду участвовать в выборах в Госдуму, не пойду я и в облдуму, - объяснил Малышев. - Статуса городского депутата и издателя газеты «Резонанс» мне пока достаточно для реализации своих планов, и в частности вскрытия правонарушений и фактов коррупции в работе нечистых на руку сотрудников правоохранительных органов.