«Скорую» вызывали?

Корреспондент «Резонанса» провел один день с бригадой «неотложки»

Прихватило ли сердце, поднялась ли температура или просто почувствовали недомогание, рука неизменно тянется к телефону, чтобы набрать «03». Несмотря на это, врачей «Скорой» часто ругают: мол, и едут медленно, и хамят… Некоторые саратовцы и вовсе решили перейти от слов к делу (с начала года, напомним, случилось семь нападений на сотрудников «Скорой помощи»). Каково в действительности быть врачом этой службы, на себе испытала журналист «Резонанса».

Рабочий день у медиков Городской станции скорой медицинской помощи начинается рано. В 7.50 – планерка, на которой можно услышать о количестве вызовов за прошедшие сутки, сколько человек госпитализировано и т. д. Сейчас в день «скорую» вызывают около 800-900 раз.

После планерки врачи, которые заступают на дежурство, собираются у заведующей 7-й подстанции Елены Зегер. Она проводит инструктаж, объясняет, как заполнять новые карточки, определяет, кто будет работать на майские праздники.

- Если у вас в машине больной, но по дороге вас остановили - кому-то стало плохо, немедленно останавливайтесь и оказывайте первую помощь, - говорит Елена Борисовна. – Майские праздники – самая горячая пора. Наша бригада дежурила на 1 Мая - так детям на одном мероприятии стало плохо от жары, падали в обморок. И 9 Мая аналогичное может случиться с ветеранами. Так что все будьте начеку! 

Елена Борисовна определяет меня в третью бригаду. В ней дежурят сама Зегер - врач анестезиолог-реаниматолог высшей категории, Юлия Бычкина - медсестра-анестезист 1-й категории, Дмитрий Серенький - медбрат высшей категории, Николай Чижов - водитель. В таком составе они работают уже 10 лет.

- Третья бригада, на выезд, - слышим голос диспетчера из громкоговорителя. Садимся в машину. «Что случилось-то?» - спрашиваю у Дмитрия, который находится около меня (Елена Борисовна и Юля сидят рядом с водителем). «Мужчина на улице лежит, прохожие «скорую» вызвали», - отвечает медбрат.

Подъезжаем. С первого взгляда понятно, что мужчина изрядно перебрал… Ребята поднимают его и кладут в машину на носилки: «Как зовут? Слышите меня?» - спрашивает Елена Борисовна. Он не реагирует, несет что-то несуразное и машет на врачей руками. Ему измеряют давление. «В норме», – говорит Юля. Снимают электрокардиограмму – тоже все в порядке. Наконец мимо проходит девушка и узнает в нашем пациенте соседа: «Ой, я сейчас за его сыном сбегаю», - вызывается помочь. Через какое-то время действительно приходит сын. Мужчину решено отправить домой, вот только донести не представляется возможным. Водитель Николай вздыхает: «Довезу до подъезда».

Обратно едем в кабине с Еленой Борисовной. Она мне рассказывает: болезни, к сожалению, «помолодели», инфаркты стали намного чаще встречаться у женщин после 30, что лет 20 назад считалось невозможным. Пока едем, поступает еще один вызов: стало плохо 54-летнему мужчине, у него судороги. Поднимаемся в квартиру. Сразу в нос ударяет резкий  неприятный запах. Понятно, что и этот пациент не прочь выпить. «Ему стало плохо, когда он вышел из туалета:  упал, ударился головой, начались судороги, изо рта пошла пена», - рассказывает мать-старушка. Она и вызвала «скорую». Врачи делают ему укол. Чтобы остановить судороги, пациента решено госпитализировать.  Я спускаюсь к подъезду: смотреть на бьющегося в конвульсиях мужчину не очень-то хочется, и этот запах не дает мне покоя. Юля тоже выходит со мной: позвать водителя помочь донести пациента. Меня оставляют присматривать за машиной. Стою около подъезда, отвечаю на расспросы пенсионерок, которые начали собираться, увидев «скорую». Наконец двигаемся к больнице. Теперь едем вместе с Димой и Юлей, Елена Борисовна - с водителем. Дима рассказывает: «Один академик из Санкт-Петербурга предложил такую единицу, как водитель, убрать из машины «скорой»: мол, пусть один из фельдшеров будет за рулем ездить». Юля продолжает: «Вот если бы не было водителя, как бы мы сейчас донесли пациента до машины (носилки транспортировали Дима, Юля, Николай и гость этой квартиры, – авт.). Иногда бывает, что и помочь некому. Мы сейчас сделали ему укол, но с первого раза не всегда судороги останавливаются, необходимо делать второй. Такого больного кто-то должен держать, а другой колоть, а если один фельдшер будет за рулем, это невозможно. Да и как оставить машину без присмотра, тут оборудование дорогое, один аппарат для ЭКГ 30 тысяч стоит».

Подъехали к 1-й советской. Водители поставили свои авто так, что «скорой» пробраться к двери приемного покоя очень сложно. Хотя медики столько раз просили не парковаться тут... Я выхожу из машины и наблюдаю картину: на носилках несут пьяного буйного «больного». Лежа он машет руками - пытается ударить врачей. «Наш» хотя бы спокойный…

После едем обратно на подстанцию. Пока третью бригаду не вызывают, пьем чай. Скоро раздается уже привычное: «Третья бригада, на выезд». На этот раз двигаемся с включенной мигалкой - кругом пробки. Дмитрий по дороге объясняет: «Едем на ДТП. Мужчину сбили».

На улице к этому времени началась жара, в машине становится невыносимо душно. Подъезжаем к указанному месту - авария якобы была напротив поликлиники. Дмитрий на ходу одевает перчатки, берет чемодан. Выходим, озираемся, но никого, хотя бы отдаленно похожего на сбитого машиной, не видно. Елена Борисовна идет в поликлинику узнавать, в чем дело. Оказывается, пострадавший уже ушел. По пути обратно Дима мне рассказывает: такое случается довольно часто. Обычно сильно выпивший человек попадает под машину, травмы несерьезные, задел лобовое стекло, к примеру, а прохожие вызывают «скорую». Зачастую и сам пострадавший не знает, что к нему на помощь спешат врачи. «На курсах вождения могли бы давать полный инструктаж, как оказать помощь при ДТП, - рассуждает Дмитрий. - Но такие занятия, проходящие в автошколах, -  обычная профанация».

С наступлением лета количество аварий неизменно увеличивается, причем бьются машины за чертой города, рассказывают мне врачи: водители не соблюдают скоростной режим на трассе, либо дачники, уже будучи сильно навеселе, едут за бутылкой в соседний магазин. В итоге – ЧП. «Да, летом на трассу часто приходится выезжать», -  подтверждает Юля.

До подстанции мы снова не доезжаем. Поступает сигнал: в аптеке, в центре города стало плохо девушке. Домчались за пять минут. «Она пришла за таблетками, – говорят фармацевты, показывая лекарства от сердца - валидол и анаприлин. - Таблеточку выпила, и ей совсем плохо стало, а еще она жалуется на онемение в области шеи». Врачи решили снять ЭКГ, девушка встает и падает, до машины ее практически несут на руках. После осмотра решено госпитализировать. Едем в больницу на другой конец города – в Заводской район. На улице жара из разряда сильной перешла в разряд страшной.

В больнице Елена Борисовна идет вместе с пациенткой в приемный покой, мы остаемся ждать на улице. Ребята рассказывают смешные истории. «А ко мне один раз в магазине подходят и говорят: «Это вы хлебобулочные изделия привезли?» – смеется Николай. – Я поворачиваюсь спиной и говорю: «Ну читайте, что написано?» - «Скорая помощь», -  удивленно произносят».

Дело в том, что зимний вариант одежды медиков действительно похож на спецодежду каких-то разнорабочих. Также ребят путали с сотрудниками МЧС и с теми, кто вставляет окна, даже претензии пришлось выслушать о некачественной работе. Перед Димой один раз и вовсе захлопнули дверь, сказав: «Дверь я уже поставил». С наступлением тепла медики переодеваются в летний вариант одежды - «пижаму». Вот тогда спутать врачей с кем-то еще практически невозможно.

Снова садимся в машину и едем на подстанцию. У меня, признаться, сил уже ни на что не осталось… Но вот опять поступает вызов – на заводе плохо работнику. Мчимся на помощь. Снова попался любитель выпить. Положили его в машину. Елена Борисовна начинает расспросы: «Алкоголь употребляли? Здесь болит? Голова кружится? Покажите язык». Ему делают укол и ставят в известность о необходимости поехать в больницу, но он категорически отказывается. «Вам надо полежать сейчас, отдохнуть», - уговаривает его Дмитрий, однако больной с доводами врача не соглашается. Коллеги пациента охают рядом: «Да, пьет он, пьет. Заберите его в больницу, вдруг ему хуже станет!» «Он отказался», - отвечает Юля.

- Да что значит «отказался»? - возмущаются.

- Если больной отказывается от госпитализации, мы права не имеем насильно увозить его в больницу, – терпеливо объясняет медсестра.

- Да, понимаем, понимаем… - кивают заводчане.

Спустя минут 10 мужчина, пошатываясь, выходит из машины. Помогают коллеги – держат под руки. «Ему надо полежать! - кричит вслед Дмитрий. – Пусть поспит минут 40, тогда будет все в порядке».

Едем обратно. Дима рассуждает о вреде спиртного: «Понимаете, обычно такие приступы случаются на третий день после отказа от алкоголя. Вот он пил все выходные, потом бросил, на третий день поднялось давление. Елена Борисовна попросила его показать язык, а он прикушен – значит, были судороги».

Оставшуюся дорогу рассуждаем о некачественной алкогольной продукции.

Мой «рабочий день» подошел к концу, и я прощаюсь. «Приходите к нам на День медика», – улыбается Елена Борисовна. Обещаю.

Сил нет, на ногах еле стою, не покидает ощущение, что я все еще еду в машине. Медики же,  напротив, выглядят ничуть не уставшими. Хотя впереди у них еще долгое ночное дежурство.