Игорь Филиштинский: "В "Протоне" мне интересно"

Базирующемуся в Балакове клубу везло с тренерами. Все четыре специалиста, работавшие с ним после ухода из жизни основателя «Синей Птицы» (потом – «Балаковской АЭС», «Протона») Вячеслава Иванова, востребованы на самом высоком уровне. Вадим Кирьянов – наставник молодежной сборной России, Владимир Кузюткин руководит основной национальной командой, Владислав Фадеев – куратор всего женского волейбола. Нынешний главный тренер «Протона» Игорь Филиштинский гораздо более известен на Украине, где работал с одним из лучших клубов и сборной страны. Выигрыш высшей лиги «А» с балаковочками – его самое крупное достижение в российском чемпионате.

«Золото» без денег

- Игорь Дмитриевич, сезон – позади. Ваши подопечные стали чемпионками высшей лиги. Вы удовлетворены?

- Если брать только спортивную сторону – да. И в плане командного результата, и в плане индивидуального мастерства игроков. Специалисты, видевшие балаковских волейболисток раньше, говорят, что по-другому стали выглядеть Уралева, Громова, Щербань, в настоящего лидера превратилась Ирисова. Приятно, что все это – молодые девчонки, воспитанные в клубе. Конечно, им было тяжело. Высшая лига «А» далеко не так проста, как может показаться со стороны. Там много амбициозных, любимых властями и публикой команд, которые многое бы отдали за то, чтобы занять наше место. Но первыми стали мы, так что удовлетворение от работы есть. Что касается финансовых условий… Пусть лучше о них расскажет руководство клуба. Я – просто тренер, вдобавок – иностранный. Скажу просто, что клуб заслуживает гораздо более внимательного отношения. С любой стороны. Такая команда должна быть ухожена.

- Известно, что в «Протоне» по три-четыре месяца не давали зарплату. Вам раньше приходилось работать в таких финансовых условиях?

- Как-то в Одессе полгода без зарплаты работал. Потом деньги выплатили – в полуторном размере. То есть за каждый месяц мы получили в полтора раза больше, чем предписывалось контрактом. Люди терпели, бились – и в конце концов разочарованными не остались. Мы попали в четвертьфинал Кубка ЕКВ – третьего по рангу волейбольного еврокубка, показали хороший результат в чемпионате Украины.

Тренер-диктатор

- Расскажите о своей игровой и тренерской карьере до «Протона».

- Я 11 лет играл за одесский клуб, потом 18 лет работал в этом прекрасном городе. Это было непросто. Долгое время состав «Джинестры» (женской волейбольной команды, базирующейся в Одессе, – авт.) сохранялся. Девчонок удавалось удерживать на достаточно средних деньгах, поскольку их не так манила заграница. Но потом стало ясно, что за пределами Украины заработки в десятки раз больше, и игроки стали разъезжаться. При мне в «Джинестре» сменилось три поколения волейболисток. Я шесть лет проработал с Юлей Свистиной, которая потом поиграла в Турции, Испании, в Балакове. Должна быть знакома вашим болельщикам Мария Ликторас. К сожалению, мы с ней расстались неважно: возник микроконфликт, который не удалось погасить. Работал я с Любой Ягодиной – лучшим игроком чемпионата России, сейчас выступающей за московское «Динамо», воспитал Ирину Жукову, на протяжении двух сезонов являвшуюся лидером «Заречья-Одинцово», с европейскими клубами, трижды выигрывавшими лигу чемпионок. Мои бывшие подопечные играют во Франции, Бельгии, приняли гражданство этих стран.

После Одессы я работал в Липецке, Волгодонске, теперь – в Балакове. Везде – по году. За это время тренеру сложно что-то серьезное сделать в команде. Так – изменить штрихи, детали. Вот после трех-пяти лет можно увидеть созидательную тренерскую работу. Меня так учили – спрашивать с каждого игрока колючим образом, учить обращаться с мячом на «ты» в любой нестандартной ситуации. Без ложной скромности – это я умею делать.

- Почему вы решили стать тренером – причем именно женской команды?

- С мужчинами поработать хотел бы, но не получалось. Говорят, ими руководить проще. Почему стал тренером? Я довольно многого добился во время игровой карьеры. Попадал в число 24 лучших волейболистов СССР, в 1984-85 годах привлекался в сборную Союза. Играл в амплуа пасующего – мозга команды. Когда карьера стала клониться к закату, захотел передать свой опыт молодежи. Так сложилось, что попал в женский волейбол – и остался в нем. 

- Кого можете назвать своими учителями?

- Я имел счастье учиться у прекрасного украинского специалиста – Михаила Ефимовича Лазебника, потом – у олимпийского чемпиона Виктора Ильича Михальчука. У каждого многое позаимствовал. Мне близки авторитарные люди, диктаторы, если хотите. Сейчас интересуюсь работой бразильца Бернардо Резенде, который открыто говорит: «Агрессия тренера – залог успеха команды». Тренер без агрессии обречен на места в середине таблицы.

- Значит, в России вам близок Николай Карполь, известный своей бешеной экспрессией?

- Карполь – очень большой аналитик. Любой поигравший в волейбол человек скажет – многие тонкие моменты он обошел за счет своего ума. Многое он своим игрокам не прививал, стараясь развивать другие сильные стороны. Я же стараюсь разобраться во всем, сделать волейболистку максимально разносторонней и поставить на уровень классических современных требований.

Суровый украинский волейбол

- Почему уехали с Украины?

- Волейболистки в Украине не держатся – на более хлебные места переходят. Сейчас людям, которые содержали клубы, очень сложно устоять на ногах, да и политическая нестабильность не играла им на руку. Хочется надеяться, что обстановка изменится, но пока в России однозначно лучше. Мне давно было интересно попробовать силы в российском волейболе, вдобавок в Одессе к руководству клубом пришли молодые люди с распальцовкой, все знающие и умеющие. Им тренер Филиштинский оказался не нужен. Никаких обид ни на кого не держу. Наоборот, если б не эти люди, я, может быть, еще 10 лет сидел бы в «Джинестре», проводя в зале по восемь часов: две взрослых тренировки, одну у дублеров. Я старался готовить молодежь сам, поскольку, если не сделаешь сам, тебе не сделает никто. Сейчас, слава Богу, подрос сын, он мне помогает. Мне предлагали остаться в Украине, но я слишком хорошо знаю тамошнее волейбольное хозяйство. У клубов нет программы развития, люди просто делают на них сиюминутный хапок. С такими мне не по пути. Не хочу нести ответственность перед волейболистками, их родителями, болельщиками. Вместе со мной из Одессы в Липецк уехало пять или шесть игроков. Они доверяли мне в «Джинестре» и хотели доверять дальше. Потом наши пути разошлись. Но свои моральные обязательства перед девчонками, их мамами-папами я выполнил.

- Вы застали те времена, когда рационально было являться тренером и руководителем клуба в одном лице…

- И сам несколько лет был вице-президентом «Джинестры». Кроме тренера, никто не может оценить себестоимость игроков, их вклад в игру. Иначе говоря, только тренер может сказать, сколько волейболистка должна получать. Я владел почти всей финансовой информацией о клубе, но, когда пришли новые люди, был от нее отстранен. Сейчас время совместителей прошло, появились люди, которым тренер может в финансовом плане доверять. Таким человеком в Балакове является Юрий Борисович Воронин. Для волейболисток он – и мама, и папа, и лучший друг, во многом благодаря его усилиям клуб добился того, чего добился. Я же просто тренирую, не вдаваясь в нюансы. Хотя, конечно, обидно знать, что девочки, в которых вкладываешь душу, смотрят по сторонам и изучают другие варианты трудоустройства. Это нормально – любой человек ищет, где лучше. Но, если разъедутся свои, местные девчонки, - это будет преступление. Чтобы заполнить возникшие бреши в составе, придется вкладывать очень большие средства. А время для селекции уже упущено. Может случиться так, что, когда в клубе появятся деньги, все стоящие волейболистки подпишут контракты – и их уже не выдернешь. Очень жаль, что пока чиновники в Саратовской области этого не понимают. Слышал, что по итогам прошлого сезона у вас две команды получили право играть в суперлиге – но там не играют. Не дай Бог, подобное произойдет с «Протоном».

- Расскажите о своем пребывании в сборной Украины.

- Я был вторым тренером на Олимпиаде-96 в Атланте, руководил командой на чемпионате Европы в 1997 году и занял седьмое место. Там совершенно другой уровень, другая палитра взаимоотношений: клуб и сборную сравнивать нельзя. В сборной – другой уровень организации. Там нет мелочей – все важно, от питания до совместимости игроков и клубов, которые они представляют. Потом в моей карьере в сборной был перерыв. Затем подстраховал национальную команду в 2006 году. Тогда мы не попали на чемпионат мира. Зато попали на Олимпиаду. Поверьте – для Украины это большущее достижение. Отбор мы выиграли, опередив будущих чемпионок Европы: голландок. Вернулись домой – и получили по гвоздичке и горячему поцелую в щечку. Потом пять ведущих игроков не хотели ехать на Олимпиаду. Они целое лето пахали – и, кроме «спасибо», ничего не получили.

Ах, Одесса…

- Что вас сейчас связывает с Украиной?

- Работать я хотел бы в России, а в Украине я живу. В Одессе – мой дом. Это действительно удивительный город, там надо побывать. Коренные одесситы, прожившие там по 70-80 лет, говорят: «Одесса – не первый город. Но и не второй». Завораживающая красота, ласковое море, на котором расположен шикарный порт. В союзные времена он считался южными морскими воротами страны. В Одессе серьезная культурная жизнь, динамичное развитие. Говорят, что Одессе можно отделиться от всех государств - и она бы спокойно прожила.

- Но все-таки Одесса – часть Украины. Страны с очень неспокойной политической ситуацией. Вы за ней следите?

- Я в политике очень слаб – да и в силу работы оторван от нюансов. Могу сказать, что испытываю общее разочарование от обстановки на родине. Хотел бы видеть во главе страны новое лицо, квалифицированного менеджера, не скомпрометировавшего себя связями с тремя главными руководителями последних лет. Очень хотелось бы, чтобы потеплели отношения с Россией. У меня в России родной брат. Он прошел Афганистан, другие горячие точки. Мама родилась в России, отец - украинец. Очень жаль, что последние пять лет нас многое разделяло. Мне лично было тяжело.

- В Балаково вы привезли всю семью?

- Нет, только жену и сына, который помогает в клубе. Супруга в свое время играла в волейбол, но потом занялась домом. Она у меня золотой человек, всегда ждет, не ропщет. В Одессе остались две дочери. Они взрослые, у них своя жизнь. Сын хочет быть тренером, учится на четвертом курсе Харьковской академии спорта.

- Что дальше? Останетесь в «Протоне» и будете продолжать строить команду уже в суперлиге?

- На этот вопрос пока ответить не могу. Сезон завершен, насчет следующего пока никаких предложений не получал. Ближайшие две-три недели проведу в Балакове – надо решить кое-какие вопросы. Я бы хотел остаться в этой команде. Вижу в «Протоне» большую перспективу.