Во всем виноват Малышев

1 сентября на заседании суда по делу о нападении на Владислава Малышева допрашивали потерпевшего, и тогда наконец-то выяснилось, кого гособвинение действительно считает виновным на этом процессе. Оказывается, депутата Саратовской гордумы, издателя «Резонанса», члена Союза журналистов России Малышева. Это он хитроумно путает следствие, втыкает палки в колеса правосудию. Это он мешает наказать Сергея Солодилова и тем самым закрыть «дурацкое» дело. Может быть, Бог с ним, с Солодиловым, и начнем уже судить депутата за нежелание проявлять лояльность к следственным органам? Есть такая статья в УК? Фарс должен продолжаться…

Мы с тобой одной крови
Первый свидетель, врач Татьяна Прудентова в июле минувшего года проводила биологическую экспертизу толстовки Солодилова. Напомним, эта одежда, которую подсудимый взял с собой в камеру, - одно из главных доказательств его вины. Там якобы обнаружили следы крови Малышева. Ранее прокурор Андрей Склемин зачитывал суду данные молекулярно-биологической экспертизы, показавшей, что на толстовке могла присутствовать кровь подсудимого и потерпевшего «с вероятностью 99,9%»! По словам Прудентовой, которая исследовала эту одежду дважды, все выглядит не так гладко.
- После исследования толстовки найдены следы крови на полочке, примыкая к нижнему краю почти посередине, и на нижней трети правого рукава, - рассказала врач.
Обнаружить-то кровь обнаружили, но вот точно установить, чья она, так и не удалось. Медик пустилась в сложные объяснения. Из них следует: у потерпевшего I группа крови, основной ее компонент - некий антиген Н. Впрочем, он же (как сопутствующий) в небольших количествах содержится и во всех других группах. У Солодилова - III группа, ее основной компонент — антиген АВ. На толстовке же Прудентова обнаружила следы обоих антигенов.
- Я это трактовала так: либо эта кровь принадлежит одному человеку с третьей группой крови и сопутствующим антигеном Н, либо здесь имеет место примесь крови потерпевшего Малышева. То есть кровь его может быть, а может и не быть, - объяснила медик.
Значит, при желании «следы» крови Владислава Владимировича реально обнаружить в крови практически любого человека. Вот и в своем заключении Прудентова «не исключает», что на толстовке была кровь потерпевшего. И за эту фразу, как доказательство, уцепилось гособвинение. Все остальные «улики» против Солодилова приблизительно таким же образом за уши притянуты.
На самом деле сторона потерпевшего тоже отнюдь не исключает, что на толстовке Солодилова действительно может иметься кровь Малышева. Более того, она там просто обязана быть: на судебных заседаниях уже вскрылось несколько подделок протоколов и прочих нарушений. Так отчего ж и в этот раз не преступить закон?

СГАП - кузница понятых
Следующим перед судом предстал Михаил Михман, студент СГАП. Он пояснил, что в августе прошлого года выступал понятым при осмотре вещей Солодилова, среди которых, естественно, была и толстовка. Это уже второй понятой - студент академии права на процессе. Впору в СГАП открывать «Факультет понятых». А что, нужная и, судя по всему, очень востребованная правоохранительными органами профессия.
Опытные юристы знают, что понятые бывают двух типов: действительно случайные люди, проходящие мимо отделения полиции, и люди «неслучайные», каким-то образом связанные с органами правопорядка. Представителями второй категории часто выступают студенты СГАП, юридического института МВД. Или просто хорошие знакомые стражей порядка (вроде свидетеля - рецидивиста Ситникова, друга детства начальника угро Козлова). К их показаниям, по понятным причинам, обычно относятся с большой настороженностью.
Свидетель рассказал суду, как на его глазах следователи вытащили из пакетов какую-то одежду и обувь.
- Их рассматривали, описывали, по окончании следственных действий все вещи были обратно запакованы, - пояснил он.
Михман, как и многие свидетели до него, не запомнил одежду и прочих «мелких деталей» опознания. Зато хорошо запомнил, как пакеты сначала распечатали, а потом запечатали, и заверил судью, что никто не смог бы проникнуть туда, не взломав печать. Такое вот внимательное поколение будущих юристов воспитывается в саратовских вузах… Хотя Бог с ним, со студентом. Интересен другой вопрос: для чего гособвинение представляет суду так много людей, видевших запечатанные пакеты с одеждой Солодилова? Это выяснилось из последующего допроса потерпевшего.

«Расколоть» Малышева
Малышев, которого гособвинители Склемин и Юрий Зырянов уже пытались допросить раньше в отсутствие адвокатов, и в этот раз заявил о невиновности подсудимого:
- Я однозначно заявляю, что Солодилов не то лицо, которое напало на меня.
Далее потерпевший перечислил факты, о которых уже не раз говорилось и о которых он, в частности, сообщил на своей пресс-конференции. Во первых, уже в борьбе с нападавшими ночью 27 мая Малышев понял, что его хотят не просто ограбить, а именно убить. Преступники ударили Владислава Владимировича ножом два раза в шею и горло. Третий удар, по-видимому, сорвался и попал в челюсть, располосовав ее по всей длине до кости. В это время один из преступников пытался удержать депутата сзади за руки, чтобы тот не мог сопротивляться. Четвертый удар ему нанесли в правое плечо. По мнению медиков, тот был нацелен в легкое и сделан преступником, находившимся позади оборонявшегося.
Малышев напомнил суду, какие смертельные травмы получил тогда: перерезанные яремная вена, трахея и кивательная мышца шеи, ранение пищевода. Он очень хорошо запомнил лицо человека, набросившегося на него с ножом. Впоследствии по его описанию составили фоторобот, похожий на того «на 99%» и «имеющий практически фотографическое сходство с преступником». По утверждению депутата, нападавший был несколько ниже Солодилова, совершенно не походил на него и в отличие от обвиняемого обладал спортивным телосложением и типичной накачанной «шеей борца». Кроме того, пальцы подсудимого все в наколках, а руки преступника были без татуировок.
Уже тогда, летом минувшего года Малышев со своим адвокатом Игорем Макаревичем написали ходатайства в прокуратуру и УВД, выразив уверенность в невиновности Солодилова, прося отпустить его на свободу и заняться поиском реальных преступников. Но на эти послания никто не обратил внимания.
Вопросы Склемина с самого начала подтвердили, что он скептически настроен к показаниям Владислава Владимировича и основная его цель — найти в них хоть какие-нибудь мелкие неточности, дабы потом на основе этого подвергнуть сомнению все остальное. Однако такие попытки прокурора спасти ситуацию с обвинением Солодилова были обречены на провал и лишь добавили, на взгляд сторонних наблюдателей, абсурдности в процесс.
Склемин выстроил допрос потерпевшего так, словно тот преступник и пытается выгородить себя. Гособвинитель обратил внимание на мелкие расхождения в рассказах депутата и других свидетелей. Речь, в частности, шла об освещении около дома. Также он при допросе Малышева особо остановился на том «важнейшем» факте, какая же была погода в день нападения и сколько точно градусов выше нуля по Цельсию: «20, а может быть 23?» Какое отношение все эти подробности имеют к делу, понимало лишь обвинение. Сложилось впечатление, что Склемин хотел загнать Малышева в угол, чтобы тот в чем-то признался. Правда, непонятно в чем.
Погодный диспут прервал судья Сергей Задков, в шутку сказавший:
—Прокурор, вы что, сейчас достанете сводку погоды за прошлый год и уличите свидетеля, что он ошибся на 2–3 оС и вводит тем самым суд в заблуждение?
В зале раздался смех, и смущенный Склемин перестал интересоваться. Поступил прямо как известный персонаж Ильфа и Петрова Киса Воробьянинов: «Какие погоды стояли в мае». И продолжил допрос.
—Как вы можете объяснить наличие вашей крови на толстовке Солодилова, если вы утверждаете, что никогда до нападения не встречались с ним? — спросил прокурор.
—Я могу это объяснить великим желанием после ареста человека неких сотрудников или третьих лиц, может быть бандитов,  «раскрыть» это дело, — парировал Малышев. — Я считаю, что данная кровь появилась на толстовке не в момент совершения преступления, а гораздо позже.
Прокурор начал удивленно спрашивать, каких «бандитов» потерпевший имеет в виду, и тот в ответ рассказал ему интересную историю. В сентябре минувшего года адвокату Макаревичу следователь Павлова показала толстовку Солодилова. Причем вынула ее из-под стола из неопечатанного пакета, после демонстрации кинула обратно и в таком же неопечатанном виде пнула под стол. Если помните, сразу несколько понятых заверяли участников процесса, что пакеты все время были опечатаны. Видимо, для того эти люди и появились на суде в таком количестве. На следующий день Малышев решил пойти в отделение милиции вместе с адвокатом, и им вновь продемонстрировали толстовку. Причем картина в точности повторилась — неопечатанная одежда валялась под столом у следователя, откуда ее и извлекли.
—Это значит, что к толстовке имело доступ неограниченное число лиц, — сделал вывод Малышев.
По-видимому, ошарашенный фактом прокурор не нашел ничего лучше, чем вступить в «философский диспут», и спросил у потерпевшего:
- А как вы думаете, почему следователь Павлова поступила так неразумно, зная вашу позицию по делу, и продемонстрировала вам и вашему адвокату ненадлежащим образом содержащиеся и неупакованные вещественные доказательства? - намекая, по-видимому, что со стороны следователя это был в высшей степени глупый и неосмотрительный поступок. Т. е. хранить в подобном виде вещдоки, вероятно, по мнению прокурора, нормально. Но показывать такое безобразие посторонним, а в особенности всяким вредным депутатам и их адвокатам, о которых еще дедушка Ленин говорил, как о «всякой буржуазной сволочи», это, конечно, ни-ни.
- А объясните мне тогда, пожалуйста, почему, к примеру, у вас участковый ищет задержанного человека у него дома и - «о чудо!» - не находит? У всех умственные способности разные, - резонно ответил Малышев.
Тут опешивший Склемин начал искать защиты от «распоясавшегося» издателя у судьи. Пусть, тот, дескать разъяснит депутату, что вопросы прокурору задавать нельзя. Ну и действительно, а что он беспредельничает?
Судья, как показалось, уже еле сдерживая смех, произнес:
- Да, вопросы прокурорам у нас задавать нельзя.
Затем Склемин попытался обратить внимание суда на другие расхождения в показаниях потерпевшего. Он ознакомил участников процесса с первыми двумя допросами Малышева, сделанными вскоре после покушения. Детали этих рассказов несколько отличаются от нынешней версии нападения. В частности, описание драки с преступниками. Малышев признал: в первых его рассказах много мелких нестыковок, и связано это с тем, что тогда он был под воздействием наркотических препаратов. Владислава Владимировича допрашивали на второй день, как только он пришел в себя, после сложнейшей операции Малышев находился в палате реанимации для особо тяжелых больных. Так, первый допрос он вовсе не смог вспомнить. Только к третьей встрече со следователем Павловой его мозг настолько прояснился, что потерпевший дал адекватные показания. Однако Склемин продолжал упрямо указывать суду на расхождения в допросах, выведя из себя Задкова.
- Он уже вам объяснил, почему там есть противоречия: «Я дал показания, когда находился в реанимации, в состоянии наркотического опьянения, и следователя Павлову я не помню, у меня в памяти это не отложилось», - сказал судья.
В конце допроса Владислав Владимирович добавил, что за пару дней до нападения, сидя в кофейне, видел, как за ним с улицы следят два каких-то человека. Двух зачастивших странных посетителей наблюдал ежедневно и хозяин заведения в течение недели до покушения на депутата. По странному стечению обстоятельств, эти люди после нападения больше в той кофейне не появлялись. Напротив входов в нее и у соседних магазинов установлены камеры наружного наблюдения. Однако правоохранительные органы не удосужились изъять записи, и все они за сроком давности через месяц были уничтожены. «Благодаря» некоторым нашим «особо расторопным и профессиональным» оперативникам, мы, видно, так и не узнаем, обычное ли это совпадение или же те люди следили за потерпевшим и участвовали в подготовке покушения.
Также правоохранители даже не удосужились допросить хирурга, который оперировал Малышева. Уж этот врач наверняка мог рассказать всю правду о его травмах. Именно из показаний хирурга стало очевидно, что удары Владиславу Владимировичу наносили оба преступника двумя разными предметами, а не одним ножом, который депутату удалось выхватить у нападавших. Но «вся правда» следствию, видимо, не нужна. Поэтому врача допросил адвокат Макаревич и передал протокол допроса следствию. Да и записи камер наружного наблюдения ходил спрашивать все тот же защитник, правда, к сожалению, уже поздно.