Как на самом деле создавался Музей боевой славы на Соколовой горе

В Саратове есть по своему уникальная достопримечательность, связанная с памятью о Великой отечественной войне - мемориальный комплекс Музей боевой славы в Парке Победы. Но мало кто знает, как создавался этот парк, кто придумал эту идею и кто ее реализовал. В преддверии Дня Победы мы беседуем с активным участником и организатором этого амбициозного проекта - бывшим вице-губернатором, а сейчас вице-президентом банка «Стройкредит» Владимиром Мароном.

- Владимир Михайлович, сейчас славу создателя мемориального комплекса на Соколовой горе, включая музей оружия и «Националььную деревню», многие приписывают себе. Среди них - председатель Общественной палаты Саратовской области Борис Шинчук, который рассказывает, что чуть ли не под его «чутким и заботливым» руководством все это создавалось. У него есть доступ к СМИ, и люди могут поверить в его «правду». Настала пора рассказать, как же все было на самом деле.

- Я тоже сейчас на эту тему в СМИ такое читаю, что недоумеваю. Хорошо, давайте расставим точки. Эта история началась незадолго до 55-летия Победы, в 2000 году. За год до этого нас - Александра Каткова (руководитель аппарата губернатора, - ред.), Сергея Наумова, Бориса Шинчука, который тогда за внешние связи отвечал, и меня - Д.Ф. Аяцков отправляет в Израиль. Главной целью поездки в Израиль были переговоры  о кооперации израильской компании, которая выпускает самолеты для малой авиации, с Саратовским авиационным заводом. Тогда еще была возможность его восстановить. За два года до этого израильские авиастроители приезжали в Саратов и предлагали совместный проект по выпуску на нашем заводе самолетов. Но тогдашнему гендиректору САЗа Александру Ермишину не удовлетворили его личный интерес, и он выставил представителей израильской компании и разорвав с ней отношения. ДФ говорит: давайте, езжайте в эту фирму и попытайтесь что-то восстановить, завод падает, там караул уже, постоянная задержка зарплаты и пр.
Вот мы поехали в Израиль, встретились с руководством этой фирмой. Надо сказать, выслушали много неприятного, но мы предложили начать новый проект под гарантии правительства области. В конце концов мы их убедили, что линию самолетов сейчас уже не запустим, но можно открыть хотя бы цех на базе нашего завода, который будет поставлять комплектующие к их самолету. Заканчивая этот эпизод, следует заметить, что проект, увы, несмотря на наши усилия, так и не состоялся, опять же по вине Ермишина.
Во время командировки в Тель-Авив, пока мы ждали ответа инвесторов, у нас появилось два свободных дня. Я говорю: «Поехали в Иерусалим, посмотрим святые места». Поехали. Едем на микроавтобусе, смотрим - на горе возле дороги рядами, как на стоянке, стоит военная техника. Спрашиваем: что это такое? Нам отвечают: «Это вся техника, принимавшая участие в арабо-израильском конфликте, чтобы люди видели и никогда не забывали». Катков говорит мне: «Слушай, у нас же тоже можно так сделать. У нас Парк Победы есть, сколько места пустует». Тут как раз на Поклонной горе в Москве начинали делать музей под открытым небом. Подумали, что и нам неплохо бы сделать аналогичный.
Приезжаем в Саратов, докладываем губернатору, о чем договорились с компанией. Катков рассказывает Аяцкову, что видели в Израиле музей боевой техники и предлагает сделать то же самое в Саратове. ДФ сказал, что хорошо бы. Но никаких распоряжений не последовало. Я еще подумал: странно, должен же ДФ как-то среагировать на все это. Было у Аяцкова такое качество: ему подскажешь идею, он молчит, а через месяц дает команду реализовать ее, но уже как свою. Ну, ради бога.
Прошло недели две после этого разговора, мы уже о нем стали забывать. Аяцков уезжает в Москву, вдруг ко мне приходит Катков с огромными глазами и говорит: «Сейчас тебе будет губернатор звонить». Я спрашиваю: «А зачем он мне будет звонить? Мы его только проводили». Он отвечает: «Губернатор мне позвонил и спрашивает, как дела у нас с музеем на горе». Я: «С каким?» Он: «Как с каким? Про который я ему говорил!».
И вот звонит ДФ, спрашивает, в какой стадии проект, что мы уже сделали. Я с ходу говорю: «Дмитрий Федорович, мы занимаемся сейчас организацией». Он: «И сколько вы будете заниматься?» Я: «Ну, до сентября время много». Он: «Почему до сентября?» Я: «Ну, Вторая мировая в сентябре закончилась». Хотел вроде как откосить от 9 мая. Но, естественно, Аяцков ответил: «Ты мне дуру не гони, пересматривай все, 9 мая мы должны открыть». А этот разговор был в конце марта. ДФ прилетел где-то в первых числах апреля, собрал нас всех и говорит: «Все, вперед, ребята, Владимир Михайлович, вы главный, кого хотите берите, подключайте, делайте, 9 мая я должен открыть музей». И через месяц мы его открыли. Это был первый этап этого большого проекта.
На площадке не было такого понятия как рабочее время. Могли закончить и в два часа ночи, а в шесть утра начать. Однажды привезли танк, уже поздно было. Крановщик его подцепил и говорит: «Рабочее время вышло, закончу завтра». А нас уже время поджимает. Дал тогда ему своих денег, и он продолжил работу. Я в этот музей ездил в день в среднем двенадцать раз, начиная с утра и заканчивая неизвестно когда. Я ездил с разными людьми, чаще всего со мной были Катков, Александр Дурнов, очень часто в то время - Александр Викулов, Василий Мороз. И я должен сказать, Шинчука там вообще близко не было.

- Интересно, как собирали экспонаты для музея?
- Технику собирали везде, в том числе и в Белоруссии. Лукашенко помогал: и пушки давал нам, и прочее вооружение и оборудование. Скажем, со всего бывшего Советского Союза собирали. И из Курска, и из Подмосковья, где были кровопролитные бои, везли. Рассылали гонцов по всей стране, и кто чего мог, все это везли. Однажды я приехал с визитом в Пензу, за ужином с мэром я ему рассказал о музее, а он говорит: «Вон в военном училище «катюша» стоит - забирайте». Недолго думая на утро пришли к начальнику, он не возражал, погрузили технику и повезли домой. Потом этот мэр меня упрашивал вернуть ее, но его подарок нам дорог был самим.
Естественно, старались получать технику даром. А если где-то требовались какие-то финансы, свои деньги отдавали или искали спонсоров. Главный помощник был Сергей Баканов, он потом привлек Александра Шинкаренко, который в то время был начальником девятого военного авторемзавода в Энгельсе. Если бы не они, никакого музея на Соколовой горе не было к 9 мая
Шинкаренко, например, всю технику восстановил, ее же привозили в ужасном состоянии. Естественно, за это никто ничего не платил, никто не требовал, чтобы отдали деньги. Все люди понимали, что это надо сделать. Здесь только такой был порыв: это наш долг, наша обязанность. И не потому, что Аяцков сказал. А чтобы можно было увидеть, на чем выиграли войну. А сейчас фамилии Баканова и Шинкаренко вообще не звучат - обидно. Зато мы слышим другие фамилии.
Был еще такой полковник Жихарев - в прошлом командующий авиабазой в Энгельсе. Все самолеты на Соколовой горе мы брали у него. Разбирал и собирал их опять тот же Шинкаренко. Но фамилия Жихарева тоже нигде не звучит. Очень много помогала Приволжская железная дорога, Никитин там такой был. Паровоз на Соколовой горе  - их.

- Расскажите подробнее об истории с немецким танком «Тигр»: кто все-таки был прав?
- Очень нехорошая история. Есть такой генерал Евтеев. Звонит нам как-то и говорит, что в Подмосковье на краю деревни стоит брошенный «Тигр». Их тогда всего шесть было в стране. Направляем туда людей. Приезжают с фотографиями. Я ДФ говорю: «Надо с Громовым связаться». А тогда они еще друзья были. Там танк никому не нужен, а здесь поставим. Аяцков с ним связывается. Громов дает добро. Только надо ему бумагу отправить, что берем «Тигр» во временное пользование, чтобы он в случае чего объяснился, почему отдал. А нам сказал, что мы танк заберем и оставим у себя, через пару месяцев о нем забудут. ДФ написал бумаги, отдали Громову, забрали «Тигр» и поставили у нас.
Тут подходят выборы в Московской области. Там избиралась какая-то женщина в том районе, где раньше был этот танк. И она подняла шум о пропаже. На этом строила свою предвыборную кампанию. Громов начинает: «Мужики, отдайте танк». ДФ ему отвечает: «Ты что, как ты себе представляешь, чтобы мы отдали?». Он нам: «Ну, обстоятельства изменились». И они разругались. Аяцков был прав. Я свои деньги отдавал, чтобы «Тигра» привезли сюда из Подмосковья. Что-то мне не вернули их, в том числе, и Громов. Кстати, немецкое штурмовое орудие, которое поставили вместо «тигра», куплено на личные деньги мои и Гатвинского (в то время зампред правительства, – ред.) и еще одного адвоката из Москвы. Он большую часть, мы - меньшую. До сих пор вон документы лежат.

- И какова судьба «Тигра»?
- Как бросили на прежнее место, так он и стоял там. Хотя, может, и нет его уже. Там могли танк продать.

- Как дальше развивался грандиозный проект?
- На следующий год, когда выполнили первый этап, сделали план развития комплекса. Когда построили павильон музея Боевой славы, приступили к созданию площадки сельскохозяйственной техники. Там поставили экспонаты, связанные с освоением целины. Это наша история. Надо ее зачеркивать? Не надо. Сейчас говорят: «Да это там все было неправильно». Неправильно? Назовите фамилию того, кто это сделал неправильно. Брежнев ли, Хрущев ли. Люди, которые там пахали, ни при чем. Они приехали в чистое поле и жили в степи. Освоили, сделали свое дело, и это подвиг. Людям отдайте должное за их труд.
Затем заложили «Национальную деревню». Это идея Аяцкова, не Шинчука. Она началась с так называемой русской избы. Я там Шинчука и не видел. Избу эту привез Юрий Моисеев (тогда вице-губернатор, - ред.). Дальше Виктор Якимкин (тогда начальник саратовского управления «Спецстроя», - ред.) привез мордовскую усадьбу.
Сказать сейчас, что это все сделал я, - неправильно. Это сделал губернатор? Да, Аяцков раз в неделю приедет, навставляет и уедет. А я опять там начинаю жить. Сказать, что я сделал «Национальную деревню», тоже будет неправильно. Да, я отвечал за это, да, я организовывал, но там много людей работало. И я уже много фамилий назвал и могу еще долго продолжать. Например, не упомянул Александра Гатвинского, Алексея Левина. Они там тоже постоянно работали. От них зависело нисколько не меньше, чем от меня.
Да, мне необходимо было где-то кого-то и послать, но это работа. Я же не себе домой. Были обиженные? Кончено. И говорили, что я такой-сякой. Допустим, если взять участие мэрии Саратова. Юрий Аксененко самоустранился. Ну, видел я его на горе раза два. Зато когда ленточку перерезать, он там первый подорвался. Всех растолкает: «Я вот, снимайте меня. Я - мэр города Саратова». Но там все делалось не благодаря тебе, Юрий Николаевич, а вопреки. Потому что он даже вредил. Когда нам нужно было подводить к горе коммуникации для строительства следующих по плану объектов, он заерепенился и не дал разрешения. Мы ему говорим: «Отдадим объекты тебе в муниципальную собственность, ты будешь хозяином». А он - ни себе, ни людям. Вел себя, как барин. Активнее всех из мэрии объектом занимался Анатолий Соколов (бывший замглавы горадминистрации, - ред.).

- Так Шинчук вообще появлялся на стройплощадке?
- Когда дальше пошло развитие «Национальной деревни», Шинчуку, так как он регулировал общественные отношения, было поручено заниматься этим комплексом. Вот я приезжаю утром в «Национальную деревню», спрашиваю, где Шинчук? Нет Шинчука. Звоним: «Борис, ты где?» Отвечает: «Я вот там, то-то, то-то». Спрашиваю: «Почему не здесь?»  - «Я вот там сейчас разберусь», - одни отговорки. Вот так я мог приехать туда пять раз и не увидеть Шинчука. Только после того, как секретари его начинают разыскивать, я ему говорю: «Борис, я здесь сижу и жду, когда ты приедешь». Вот он появляется. Находит тысячу объяснений: «Я был там, я был тут». Я: «Хорошо, теперь пошли, я тебе покажу: вот это не сделано, вот это не сделано, вот это и вот это». Если бы строительство «Национальной деревни» полностью доверили Шинчуку, с его подходом комплекса сейчас не было. Ему же все мешают: этот плохой, тот плохой. Ну, тогда ты делай! Вкалывать приходилось нам: я ж знаю, что у нас всегда любимый срок - к 9 мая, а на дворе опять апрель. Это же все не просто, это даже не танк привезти, дом собрать надо.
Геворг Джлавян, был министр такой. Я приезжаю, обхожу все дома, которые строятся, захожу к армянской диаспоре, спрашиваю: «Ребята, а где ваш Джлавян?» Они пожимают плечами. «Он здесь хоть раз был?» Не был. Но зато когда шли на открытие деревни, Джлавян первый бежал. Идет и говорит: «Дмитрий Федорович, это вот армянская диаспора построила». Я говорю: «Геворг, я тебя только сейчас тут увидел. Ты где был до этого?». И тут он сразу исчезает.
Когда Шинчук запевает ту же песню, я его спрашиваю: «А ты где был-то?» Он сразу: «Дмитрий Федорович, мне все только мешают». Почему мне не мешают? И почему я не говорю, что мне мешает Шинчук, мне мешает Джлавян? Иди и работай, и убери все личное.

- Но тогда были планы и дальше осваивать Соколовую гору. Почему они не удались?
- Дальше за «Национальной деревней» планировали сделать зоопарк. Начали уже монтажные работы. Если сейчас взять взрослого городского жителя, а тем более ребенка, он же не видел живого барана или козу, не говоря уже о диких животных. Почему это не сделать? Этот комплекс вообще мог бы быть любимым местом для жителей, куда можно приехать с семьей и отдохнуть. Ребенку - зоопарк, папе - техника, маме - кафе и магазинчики.
Еще дальше есть место, где хотели делать смотровую площадку на берегу Волги, там же построить кафе. Какой там замечательный вид! Туда бы с набережной провести канатную дорогу. Очень дорого, но это потом окупилось бы.
Еще хотели сделать большую автостоянку. Со стороны Затона через овраг нужно было делать дорогу. Аксененко эту препятствовал. Надо было всего лишь пять домов убрать. Но это опять деньги. У нас их не было. По этой же причине не получился и зверинец. А потом я ушел из правительства.
При Ипатове начались «тучные» годы. Ему бы и подхватить инициативу, довести до ума незаконченный проект. Вышли бы на думу, депутаты бы поддержали. Да хоть бы под эгидой «Единой России» - пусть сделают его своим проектом, как объект патриотического воспитания.

- Может быть, после нашей беседы они ухватятся за эту идею, которая лежит на поверхности. Для этого и повод есть - выборы в Госдуму.
- Дай-то Бог! Успеха в таком деле.

(Продолжение беседы на другие темы читайте после Дня Победы)